Мне не интересны чужие старые вещи, но бережно храню артефакты своей семьи. Например, у меня на полке стоит эта хрустальная ладья моей бабушки Доры. Когда-то она стояла в нашем доме в Брацлаве, который они построили с дедом Дувыдом. Потом она стояла в гостинной у родителей, в Виннице, на самом видном месте, рядом с портретом бабушки.
Многие родственники называют меня Плюшкиным - зачем иначе я
собираю и пользуюсь вещами, которые давно никакой ни ценности, ни практичности
не представляют?
Но для меня важно, проходя мимо, взглянуть на вещь и
вспомнить, чья она, откуда она? Вернее, не так: вспомнить, что она, эта вещь,
принадлежала старшим нашего рода - и их, ведь, больше со мной рядом нет. У меня
нет ни бабушек, ни дедушек, ни родителей, - сирота. Ты остался в своей ветке за
старшего из живых - на твои хрупкие плечи ложится тяжесть всего рода, решений,
ответственности.
У меня дома ладья стоит на полке над фортепиано, глаз часто
на неё попадает. И это - единственная, хоть и эфемерная зацепка на минутку
побыть младшим, сыном-внуком, - как бы кто-то есть ещё за твоими плечами, ты
можешь рассчитывать на их поддержку.
Всё это, повторюсь, на мгновение, как сон, не оставляет следа. Но тем не менее, этого хватает, чтобы приободриться, вспомнить всю вертикаль ценностей, которые тебе прививали с пелёнок, сравнить с отсутствием ценностей в современном мире и успокоиться, зная, что ты ещё не совсем сошёл с ума.
Комментариев нет:
Отправить комментарий