Иво Андрич (Ivo Andric) (1892–1975), югославский прозаик и поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе 1961 года.
"... Человек, занятый художественным или научным творчеством и стремящийся свое произведение, завершив его, опубликовать и представить на суд и взгляд общества, должен прежде знать, что его ожидает, каким неожиданностям и опасностям подвергаются он сам и его произведение. Но он этого не знает и знать не может, поскольку это невозможно предвидеть. Лишь спустя некоторое время он получит возможность увидеть, в какую авантюру он пустился, узнать то, чего, гонимый творческим инстинктом, а возможно, и подхваченный тщеславием, он не видел.
Я беру самый благоприятный случай, когда художника хорошо приняли, когда его сочинения ищут и награждают. После похвал и признаний наступает неведомая судьба твоего чада, которое более не в твоей власти, а понемногу принадлежит любому. Твое достояние не укрыто, не защищено, как общественное имущество. («Корабли в гавани, денежки в кармане», — говаривали старые дубровчане.) Напротив, оно под открытым небом, открытое непредвиденным опасностям: зависти, беспричинной ненависти, капризам моды и вкуса, любому взгляду и прикосновению, доброжелателю и ненавистнику, какому угодно толкованию, пониманию и непониманию, случайности и слепому случаю, злой воле и тупому разуму, подозрению и глупости.
Произведение, которое нашло признание, у множества людей вызывает восторг и уважение, но у какой-то части — прямо противоположные чувства и неожиданные реакции. Возле него, как у музейных экспонатов, следовало бы поставить надпись: «Трогать запрещается». Однако это невозможно, и твое сочинение торчит у дороги, подобно одинокому дереву, подобно памятнику без сторожа, и на нем вырезывают свои имена и оставляют иные следы досужие и ограниченные путники.
Даже приблизительно не могу я ни предвидеть, ни назвать все случайности и весь риск, который отсюда возможен. Твой покой больше не зависит от тебя самого, как и твой престиж, и твое личное достоинство. Лучшую часть своего существа ты отторг и отдал чужим, неведомым мозгам, чужим ртам и чужим перьям, предоставив толковать его соответственно своему пониманию, своим инстинктам и интересам. У каждого больше власти над твоим сочинением, чем у тебя самого. Ни при жизни, ни после смерти ты больше ни защищен, ни обезопасен. С тобою все может произойти.
На тебе и твоем произведении будут стараться отыграться иконоборцы, которые инстинктивно хотят все то, что стоит на ногах, видеть поваленням; маньяки, желающие плевать и мочиться именно возле чужого произведения, особенно если оно получило признание; завистники, которые, не имея сил отрицать его самое, спешат унизить и испачкать его создателя. Поклонники возьмут тебя под защиту, однако подчас так, как тебе нежелательно и неприятно.
Твоим произведением будут прикрываться и благородные бойцы различных направлений и идеологий, и фанатики, не имеющие с ним никакой связи, и станут использовать его неуважительно, в той мере, в какой оно им нужно, и способом, какой им более всего подходит. Никогда не прося у тебя дозволения, они будут толковать его произвольно, а нередко и намеренно противоположно. По чужой воле, а себе в убыток, ты окажешься то гвельфом, то гибеллином. Тебя станут перепечатывать, ни о чем не спрашивая, переводить неверно. Тебя станут хвалить читатели, которых ты сам никогда бы не похвалил, ругать иногда те, чьи суждения тебе дороги. В голову тебе ударит та скромная налетевшая слава. И в конце концов ты захочешь лишь одного: вернуться в анонимность, из которой ты так глупо и необдуманно вышел. Но ты не сможешь этого добиться, во всяком случае ни так легко, ни так скоро..."
Комментариев нет:
Отправить комментарий