Впервые в жизни я садился самолет с таким тяжелым сердцем. Много часов
оно ныло тихой болью и не давало даже глубоко набрать в легкие воздух. Я в
шутку спросил в переписке своего читателя и друга из Уфы: интересно, самолет
сможет взлететь такой тяжестью на борту?
Как прошел полет – не помню. Помню только, как народ -
словно с цепи сорвался и побежал к переднему траппу, чтобы успеть занять лучшие
места – рейс был эконом-класса без посадочного талона – а я спокойно поднялся
по второму, хвостовому, траппу, выбрал местечко у окошка и мгновенно уснул.
Человек так устроен, что ему кажется, будь он смелее,
быстрее и шустрее других – то он сможет снять сливки с каждого эпизода своей
скромной биографии. Но может и вправду, в носовой части самолета он чувствует,
что летит быстрее остальных, и его не так укачивает, как в хвостовой части, по
аналогии с автобусом?!
Аэропорт Тревизо. Очередь к единственному пограничнику для
не-граждан ЕС необозрима и унизительна. Туалета
нет. Ненавижу очереди, стал последним, чуть поотдаль. Когда я подошел к окошку,
офицер посмотрел на мое подобие билета и удивился: что это?
– Это такой у меня билет, - я пытался улыбнуться.
– Впервые вижу, - ответил тот.
- Странно, что вы это заметили только на последнем пассажире
рейса, - я оглянулся, чтобы еще раз удостовериться, что за мной никого нет.
Итальянец оценил мою шутку, и, широко улыбнувшись, поставил
штамп в паспорт: «Добро пожаловать в Италию!»
Нигде, даже на табло с расписанием движения самолетов не
было часов. Я с большим трудом выяснил, который вообще час и какая у меня
разница во времени?
Италия встретила дождем. Побродив вокруг терминала, я
вернулся внутрь, чтобы заказать чашечку американо в единственном кафе
аэропорта. Американо оказался по размеру нашего экспрессо, но был невероятно
вкусным и бодрящим, марки Segafredo.
Спасибо итальянцам, что в считанные дни привили мне вкус к
хорошему кофе, но главное – к его порциям. Мы-то привыкли его пить лоханями, а
итальянцы – мензурками, смакуя каждый глоток.
Железнодорожных станций с названиями «Венеция» несколько.
Последняя из них – Санта Лючия – уже непосредственно на острове. Последняя
станция на материке – Венеция Местре – крупный железнодорожный узел. Первое
знакомство с ней – два часа не мог попасть на остров, в старый город. Поездов
туда масса, ехать восемь минут, но их все отменяли один за другим. Причем
делали это своеобразным способом: вначале все пассажиры бежали через
одиннадцать платформ в тот поезд, который должен был идти по расписанию, затем
по поезду пробегал кондуктор, сообщавший о том, что именно этот поезд остров не
принимает. Народ бежал на следующий – и история повторялась. Как-то пробегая
мимо вокзальных часов, боковым зрением отметил, что часы отстают на двадцать
минут. Проверил – точно отстают.
Наверное, город меня дразнил. Потому что, окунувшись в него,
я сразу забыл все неурядицы - даже усталость прошла.
Венеция – это город-игра. Город, в котором хочется
потеряться. Когда ты идешь какими-то на первый взгляд тупиковыми улочками – они
сворачивают в низенькие подворотни, затем туннели, проходы, - и ты уперся в
канал. А мост – только в соседнем пролете. Не угадал, приходится возвращаться.
Иногда с одной стороны огибаешь здание – оказываешься на одном острове, с
другой – уже совершенно на другом – и дальше соединения в виде моста или
перехода между ними нет. Какая-то увлекательная детская игра…
Недаром совмещенный образ солнца и луны является одним из
символов города. Венеция – это город-законодатель, целая эпоха. Этот город не
нуждается в сравнениях, ему невозможно подражать – он уникален и неповторим,
хоть и многие дома в нем обшарпанные и давно не ремонтировались.
Город производит впечатление невероятного уюта, очень
компактный – безусловно, за день его не обойдешь, мне трех дней было мало.
Вообще нет автомобильного транспорта. Вместо автобусов и троллейбусов -
вапоретто, речные трамвайчики, всегда переполненные, и останавливаются чуть не
у каждого причала. Правда, совсем недешево – часовой проезд стоит семь евро.
Плохо понимаю, для местных жителей, в основном, пожилых, тоже действует этот тариф?
Это сильно бросается в глаза – вас часто обслуживают люди
преклонного возраста. Официанты в ресторанах – пожилые, билетерам и кассирам на
железной дороге – далеко за шестьдесят. Но и детей в городе много.
Разговаривают все громко, криком, даже если находятся одни на пустой площади.
Я теперь понимаю, почему это город называют, кроме прочего,
городом влюбленных. Многочисленным парочкам всегда есть, где затеряться, да
хоть свернуть в любой боковой переулок – и целоваться, целоваться...
Обедал в ресторанчике на Гранд канале. Традиционно перед
едой принесли домашний хлеб, хлебные палочки, соль, оливковое масло и
бальзамический уксус. Пока таким образом разжег аппетит – заодно и пообедал.
Просто и вкусно.
Итальянцы любят вкусно поесть и быстро, как русские, на
скорую руку. Пицца, паста, ризотто, овощи гриль в ресторанах готовятся
мгновенно – ты даже не успеваешь насладиться сухим домашним вином, которое
здесь любят и ценят.
В воскресенье по всему городу проходят богослужения. Иногда
– весьма современно. В одном из соборов мессу, кроме органа, сопровождала в
дуэте с ним гитара, поддерживающая мелодию современным ритмом. И под этот
необычный аккомпанемент, полный собор, опять-таки, пожилых в основном людей,
прекрасно распевал знакомые им мотивы.
Вторая служба была возле храма – на площади. Священник стоял
на возвышении, его голос усиливал микрофон. Прихожан ничуть не смущали
проходящие мимо туристы с фотоаппаратами и громкими разговорами.
Гондола – это особый символ Венеции. Ее не вытеснили
моторные катера – по-прежнему, в некоторых особо узких каналах, могут
разминуться только гондольеры, ногой упираясь в стены зданий, управляя единственным
веслом своей узкой и длинной лодки.
На мостах и в укромных уголках жители соседнего континента
приторговывают контрафактом. Смешно было видеть, как они все быстро прижались к
земле, побросав недоеденные бутерброды, когда из-за угла появился полицейский
патрульный катер, - за полутораметровыми каменными бортиками моста их не было видно
с воды.
В воду всюду вбиты огромные деревянные сваи – чтоб любое
судно можно было пришвартовать. К некоторым домам и резиденциям вообще
невозможно подобраться по суше. Поэтому парадные подъезды, обрамленные такими
сваями, спускаются прямо к воде.
Вначале, я старался не впускать их в кадр, но потом ощутил
особый вкус в этом нестандартном городском пейзаже, - они, как что-то жизненно
необходимое, пусть и грубое, на фоне изысканной помпезности площадей и соборов.
Все дороги туристов ведут на Сан Марко – площадь перед Дворцом
Дожей. Здесь, по всему ее прямоугольному периметру играют ансамбли живой
музыки: иногда джаз, иногда классику. Тут поют бельканто, тут звучит
спиричуэлс.
Дальше – набережная. Это еще не открытое море, но
чувствуется его присутствие во всем – другой воздух, другой простор – после
тесных улочек старых кварталов – будто вырываешься на свободу. Перед тобой уже
не только катера и гондолы, но и небольшие океанские лайнеры. Справа, на соседнем
острове порт – отсюда уходят корабли по всему Средиземноморью.
В многочисленных ресторанчиках к вечеру найти столик
непросто. Итальянцы выходят иногда даже не столько поужинать, сколько
насладиться чудесным вечером, и съесть чего-нибудь сладенького, как здесь
говорят – дольче: тирамису или панакоту. Дольче вита – сладкая жизнь – один из
их жизненных принципов. Они небогаты, иногда скромно одеты, но вкус «дольче
вита» не сходит с их лиц – очень открыты, общительны, доброжелательны. Никому в
очереди не придет в голову начать возмущаться, если кому-нибудь захочется минутку-другую
поговорить с продавцом или кассиром, когда подойдет его очередь.
Масса впечатлений от этого прекрасного доброго города, среди
прочего – и вынужденная прогулка с ветерком и включенной сиреной на катере
скорой помощи. Самолет, несмотря на мои опасения, смог принять мою боль на
борт, смог перенести ее со мной по воздуху за тысячи километров, но этот
безудержный город не дал мне ее удержать в себе...
Я сам удержать ее внутри просто не смог…
14.04.13 Венеция
Комментариев нет:
Отправить комментарий