Верона (zoriy: авторская статья)

Верона. Иронией судьбы я оказался в этом городе – символе великой любви, невозможной быть воплощенной из-за неприязни родов – в минуту большого душевного смятения. Подобравший меня в Венеции на улице катер скорой помощи, предотвратил обширный сердечный приступ, но не никак не приглушил боль…

У каждого человека есть свобода выбора. Но не каждый из нас свободен. Живя комплексами и предрассудками, часто наша свобода подменивается только словами о ней. Потому что, свобода, как и любовь – удел сильных. Но и свобода выбора – тоже весьма обманчивое понятие. Слабый человек оправдывается им, когда рубит сплеча, не думая о последствиях. Сильный же – наоборот, никогда свою волю старается не проявлять – он всегда сомневается. И только обстоятельства складываются так, что он понимает – направление уже указано, остается только это принять как должное.

Вот тут и начинается боль. Ты понимаешь неизбежность пути, а душа, сросшаяся за десятилетия с другой душой так просто не отрывается. Ты помнишь все свои компромиссы, все свои помалкивания в тряпочку, все ночи, которые ты бродил в одиночестве по окрестностям, все считанные по пальцам дни, когда ты действительно чувствовал себя счастливым, - всего этого было так мало, так мизерно по сравнению с остальной промелькнувшей жизнью, что ты невольно спрашиваешь себя: так разве не награда тебе сегодняшнее положение вещей?

Тебя тоже терпели, от твоего характера тоже страдали, но… А была ли любовь?

Обидно было слышать все эти годы от самого дорого тебе человека, что я женился не по любви, а вопреки воле родителей. Да, мне пришлось туго, разорвав ради своей любви все отношения с родителями. Два года конфликтов. Старая история Монтекки и Капулетти с одной лишь разницей: счастливый конец, возлюбленные поженились и вдруг, лет через двадцать Джульетта вспомнила: знаешь Ромео, если бы не война наших родителей, ты бы меня так не добивался, а я чувствую всю жизнь, что сама я тебе безразлична.

И я теперь понимаю всю трагедию в словах великого Шекспира - правильно было молодыми и горячими закрыть этот вопрос раз и навсегда, чтобы никогда не услышать такие слова в свой адрес.

Годы противостояния, никакой финансовой помощи брошенному девятнадцатилетнему студенту-композитору в чужой стране, нежелание годами видеть внуков…

Как важно, вижу теперь, на свадьбах, когда молодоженов благословляют их родители. Важна сама передача семейственности, чувства крепкой семьи.

Но любовь – это не пустое слово. Только оно могло удержать столько лет людей вместе, да еще и воспитать детей. Да, первая влюбленность, которой всем так хочется, развеется, как сон, и наступают годы мужества, уступчивости и ответственности.

И как больно, если эту влюбленность кто-нибудь из двоих начинает искать на стороне. Он меняется в лице, начинает следить за собой и покупает дорогое белье. Он ночами трещит с кем-то по телефону и тщательно старается удалить компрометирующие смс-ки.

А в этот момент ты бьешься о стену головой, потому что не можешь определить, откуда к тебе пришел такой вакуум?! Почему тебе не хватает воздуха?! Почему твое собственное сердце  не хочет больше находиться в положенном ему месте?

В какой-то момент поезда разошлись. Это, по-видимому, произошло давно, и для обоих осталось незамеченным. Ты закрылся в свой мир, обижаясь, что так и не смогла твоя женщина, несмотря на пуд съеденной вместе соли, стать тебе ни другом ни соратником. Она ушла в свой – отстирав пеленки, ей захотелось, чтобы кто-то еще, кроме мужа, пошептал ей на ушко нежные слова.

Муж этого не делал? Ложь. Все годы были и слова и цветы и шоколадки под подушкой и кольца и дорогие подарки из каждой зарубежной поездки. И главное – ласка и внимание. Но захотелось иного…

Чего же не хватало? Ну, если спросить в такой ситуации каждого из супругов – вывалят по мешку претензий. Что ж, наверное, недоглядел, недоласкал, недошептал…

Но я иногда и сам жаловался близким друзьям, что прожил эту жизнь странно: на работе раскрепощен и коммуникабелен, дома – как при галстуке, и всегда нужно держать марку.

Но как бы то ни было – это был мой дом. Мы вместе его создавали, и каждый уголок в нем стал родным. Только равнодушный человек может все взять и разрушить в один миг.

Я много раз слышал истории, как в подобных ситуациях муж собирал вещи и тихо, без слов, без сцен, уходил. Теперь я восхищаюсь такими людьми: сколько боли, сколько унижения они сдержали в себе в эти минуты!

Влюбленность зла и прекрасна одновременно. Человек теряет рассудок, вновь чувствует себя молодым – жизнь расцветает яркими красками, и каждый день наполняется особым, иным, смыслом. Все это прекрасно, когда ты свободен.

А когда несвободен – тут уж меру своей свободы и ответственности каждый для себя определяет сам. Кто-то может переступить через боль близких, кто-то – нет. Один ради собственной страсти может перекалечить судьбы детей, оставив их полусиротами, другой – нет: связывает свои чувства в узел и продолжает беречь и лелеять семью.

Семья – это самое святое на земле. Потому что остальной мир вокруг – равнодушен к тебе или откровенно враждебен. Семья – это то место, где ты априори снимаешь с себя и галстук и любые маски, садишься в кресло, укрываешься пледом и с любовью наблюдаешь, как потрескивает огонь в камине твоего домашнего очага. Это дает тебе силы быть завтра, как лев, построить заново этот мир ради своей семьи. Ради будущего детей. Ради любви.

Но если этого очага у тебя никогда не было – в молодости ты ассоциировал его со своим собственным углом. Но сейчас, когда угол есть и ни один, - а очага… увы… ни в одном из них. 

Некому поддерживать… Женщину тоже должны родители с детства учить, что значит тыл для мужа. Равно, как и будущего мужчину научить твердо стоять на ногах и добиваться всего в интересах семьи.

А если встретились два сироты? При живых родителях. Один – сам всю жизнь пытался отвоевать кусочек места под солнцем, другой – вообще, сирота казанская, - сколько на него не лей своей любви – как в песок уходит. Вот что значит, не получить любовь от отца в детстве.

Пару дней назад, перед отъездом в Италию, я написал на купленной еще в Израиле  открытке с символикой Понтия Пилата о том, что, как человек свободный и великодушный, я обязан другому человеку предоставить свободу. А вот до какой степени этой свободой распорядиться – решать ему самому.

При чем здесь Пилат? - Пилат, видя невежество и нежелание проявить великодушие, при всех умыл руки, тем самым показав, что с этой минуты его власть над ситуацией не распространяется – дальше сами, по своим законам и понятиям. Но и ответственность на вас самих.

А понятия у ослепленного человека и у одержимой толпы – одинаковые: «распни его!»

Но быть ли тебе распятым, или с этой минуты начинается твоя новая жизнь – не знает никто. Это уже другая юрисдикция, со своими законами.

В одной из улочек Вероны я случайно заглянул в собор св. Франциска и улыбнулся, вспомнив его высказывание по такому же поводу. Не процитирую дословно, только смысл: когда ты возвращаешься поздно ночью усталый, голодный и оборванный в свою обитель, в свой дом, а тебя не узнают и не пускают, и выгоняют прочь, - в этом ищи совершенную радость…

Что-то есть особенное в этих словах. Когда наступает долгая беспросветная ночь, человек забывает, что за ней обязательно придет утро. Но душа упряма и капризна: «Сторож! Сторож! Сколько ночи?»

Вчера я поднялся на огромную гору – мое внимание привлек маленький храм высоко над Вероной. Оказалось – санктуариум Лурдской Богоматери. Храм был закрыт.

А с площадки перед храмом виден был весь город – он лежал как на ладони: с величественными соборами, крепостями и дворцами, опоясанный извивающимся поясом мелководной реки.

И я вспомнил слова из одной из моих любимых старых песен:

«Ты поверь, что здесь, издалека, многое скрывается из виду, тают грозовые облака, кажутся нелепыми обиды. Надо только выучиться ждать. Надо быть спокойным и упрямым. Чтоб порой от жизни получать. Радости скупые телеграммы…»

Больше в этом городе я ничего не увидел примечательного: ни древнеримская арена, наподобие римского Колизея, ни балкон Джульетты в одной из проходных улиц, ни местная галерея искусств, с подлинниками Тициана, - все это было застлано слезами и тяжелыми думами о своем…

Человек всюду возит за собой свой мир, свою ношу, а часто – и огромный, увесистый, оттягивающий плечи, словно у гигантской улитки – свой панцирь.

16.04.13. Верона

Поддержите издание новой книги!