VLTAVA

⬇️EN ✨ Vltava – legendy nepokojné řeky. Pro těremin, starožitný klavír a dva syntezátory.

Влтава — легенды беспокойной реки. Поэма для терменвокса, старинного фортепиано и двух синтезаторов.

Авторская аннотация.

1.

Несколько слов об инструментальном составе. Несмотря на то, что мой классический аналоговый терменвокс Муг имеет дополнительный встроенный блок, который расширяет его диапазон до фантастических семи октав – диапазон полного фортепиано – мне, как композитору, терменвокс интересен, в первую очередь, как инструмент особой артикуляции, а не обладатель уникального тембра, который не может охватить разные звуковые краски.

Согласитесь, именно артикуляция (способ звукоизвлечения) на терменвоксе позволяет исполнителю максимально выразительно передать через руки движение своего сердца. Ну, и притча во языцех: он – единственный в мире инструмент, к которому не прикасаешься во время игры (оттого, предельно сложный, виртуозов в мире можно пересчитать по пальцам).

Поэтому, я заменил оригинальный тембр на сложный оркестровый микс, включающий в себя пять уровней «живых» засемплированных звуков: от нежного сочетания струнно-смычковой группы и деревянно-духовых до тяжёлой меди, вплоть до огромной контрабасовой тубы – вы не пропустите её звучание в нескольких самых низких нотах этого произведения.

Тембр заменён на программный многомерный синтезатор Equator2 от ROLI. По сути, терменвокс – тоже разновидность синтезатора, правильнее было бы инструментальный состав обозначить, как фортепиано и три синтезатора. Но терменвокс является солирующим в этом ансамбле, поэтому, естественно, он отмечен особо.

Еще два упомянутых синтезатора тоже интересны. Один из них – он создаёт текстуру воды и пространства – другой синтезатор от ROLI – Strobe2 – с помощью пятимерной клавиатуры ROLI Seaboard RISE и Novation LaunchControl для управления и изменения модуляций в реальном времени. Третий – маленький красный в правом нижем углу видео - очень похожий на стилофон (его звук извлекается тоже с помощью стилуса) – это любимец японской публики, уже ставший раритетом и легендой, аналоговый синтезатор Gakken SX-150 mark II. Вы легко поймёте, какие эффекты он добавляет в общую ткань поэмы.

И, наконец, главная изюминка этого сочинения – старинное фортепиано Антон Мартинек (Теплиц, Богемия) середины XIX века, которое бережно хранится у моих близких друзей в Праге. К сожалению, технически звук был записан только накамерной стереопарой микрофонов, поэтому имеет специфическое звучание, которое я максимально пытался превратить в особую краску и шарм. Возможно, в будущем, смогу провести эксперименты со звуком этого уникального инструмента и с помощью нового недавно приобретённого звукозаписывающего мобильного оборудования.

Продолжение. Начало в публикации рядом…

«Влтава — легенды беспокойной реки.» Поэма для терменвокса, старинного фортепиано и двух синтезаторов.

2.

Не стану много говорить о самой музыке.

Во-первых, симфоническая поэма «Влтава» великого чешского композитора Бедржиха Сметаны – одно из моих самых любимых (настольных) произведений. Кстати, у главной темы (мелодии) этой поэмы есть общий предок и гимном Израиля «Хатиква»: и Сметана в 1874 г. и Самуэль Коэн в 1888 г. адаптировали мелодию из румынско-молдавского фольклорного напева (варианта старинной итальянской песни «La Mantovana», ок. 1600).

Во-вторых, моя любимая книжка в детстве – её автор была настоящей сказочницей и доброй феей – это замечательная чешская писательница Божена Немцова (несколько раз, даже, посещал в Праге её могилу). Многим известны её Золотая и Серебряная книги сказок, но у неё есть и прекрасные произведения для взрослых, например, повесть «Бабушка».

И, в-третьих. Влтава – главная река Чехии (переводится, как влт- бурная, неспокойная, и -ава - река). Продолжая традиции образности, присущей чешским (и не только) сказкам, авторы часто наделяют ее человеческими качествами. Мой образ реки-девы – не исключение.

А дальше – музыка сама расскажет вам истории, услышанные и подхваченные величественной и неспокойной рекой.

⬇️EN ✨ 

Vltava – Lore of the Unquiet River: Theremin, Antique Piano, and Two Synthesizers.

Author’s Commentary

1.  

A few words about the instrumentation. Although my classic analogue Moog theremin has an additional built-in module that extends its range to a fantastic seven octaves—the full range of a piano—as a composer I’m interested in the theremin primarily as an instrument of special articulation, not as a bearer of a unique timbre that cannot encompass different tone colors.

Agree, it is precisely the articulation (the way sound is produced) on the theremin that allows the performer to convey, as expressively as possible, the movement of their heart through their hands. And, the oft-repeated truism: it is the only instrument in the world that you don’t touch while playing (hence extremely difficult; you can count the world’s virtuosos on your fingers).

Therefore, I replaced the original timbre with a complex orchestral blend that includes five layers of “live” sampled sounds: from a gentle combination of the string-bow group and woodwinds to heavy brass, up to and including a huge contrabass tuba—you won’t miss its sound in several of the very lowest notes of this piece.

The timbre has been replaced by the software multidimensional synthesizer Equator2 by ROLI. In essence, the theremin is also a kind of synthesizer, so it would be more accurate to list the instrumentation as piano and three synthesizers. But the theremin is the soloist in this ensemble, so naturally it is singled out.

The other two mentioned synthesizers are interesting as well. One of them creates the texture of water and space; the other is a ROLI synthesizer—Strobe2—used with the five-dimensional ROLI Seaboard RISE keyboard and Novation LaunchControl to manage and change modulations in real time. The third— the small red one in the lower-right corner of the video, very similar to a Stylophone (its sound is also produced with a stylus)—is a favorite of Japanese audiences, already a rarity and a legend, the analogue synthesizer Gakken SX-150 Mark II. You will easily recognize what effects it adds to the overall fabric of the poem.

And finally, the main special feature of this composition is an antique mid-19th-century piano by Anton Martinek (Teplitz, Bohemia), carefully kept by my close friends in Prague. Unfortunately, the sound was recorded only with the on-camera stereo pair of microphones, so it has a specific character which I tried my best to turn into a distinctive color and charm. Perhaps in the future I’ll be able to experiment with the sound of this unique instrument using my newly acquired mobile recording equipment.

2.  

I won’t say much about the music itself.

First, the symphonic poem “Vltava” by the great Czech composer Bedřich Smetana is one of my dearest (ever-present) works. By the way, the main theme (melody) of this poem shares a common ancestor with Israel’s national anthem “Hatikvah”: both Smetana in 1874 and Samuel Cohen in 1888 adapted the melody from a Romanian-Moldovan folk tune (a variant of the old Italian song “La Mantovana,” ca. 1600).

Second, my favorite childhood book—its author was a true storyteller and kind fairy—is by the wonderful Czech writer Božena Němcová (I even visited her grave in Prague several times). Many know her Golden and Silver Books of Fairy Tales, but she also wrote beautiful works for adults—for example, the novella “Babička” (Grandmother).

And third: the Vltava is the main river of the Czech lands (the name can be parsed as vlt- “turbulent, restless” and -ava “river”). Continuing the tradition of imagery typical of Czech (and not only Czech) tales, authors often endow it with human qualities. My image of the river-maiden is no exception.

And from there—the music itself will tell you the stories heard and carried along by the majestic and restless river.