Пустыня. Фрагмент (zoriy: авторская статья)

В пустыне мысли могут быть только свои, вот почему и боятся пустыни, что боятся остаться наедине с собой. (Михаил Пришвин)

... Я много писал и говорил о пустыне. В английский язык это слово вошло без изменений благодаря Екатерине Доэрти (я уже писал об этом). Даже в отдельной статье.
Это русское слово стало синонимом одиночества в том смысле, когда с душой происходят какие-то внутренние движения.

Пустыня - это всегда движение. Не в узком, легко понятном смысле этого слова, - поскольку мы в состоянии оценить лишь то движение, которое происходит у нас на глазах. Но в той надмирной форме движения, когда внешне кажется, что травиночка не шелохнется, но в душе зреет новая форма бытия, когда твое преображение неощутимо никак, и только по сопровождающим чувствам ты едва улавливаешь вектор самого движения. Если в тебе рождается уныние - верный признак торможения - оно и неудивительно - невозможность сверхчеловеческих усилий в обыденной форме бытия приводит к той форме отчаяния, когда ему сопутствует лишь бессилие. Ты бы и рад двигать горы, но не для чего... И наоборот - вдруг эта внешняя пассивность приукрасится тихой радостью - вроде, - из ниоткуда - и ты понимаешь, - движение началось. Пустыня внутри тебя поменяла форму барханов и тебе так уютно перед неизведанностью завтрашнего дня, понимая, что ты войдешь в него преображенным. Каждый день нашего существования на вес золота. Даже, если внешне он не отличается от сотен равноценных дней, пусть - серых и нераскрашенных никакими переживаниями. Именно так, в безликой и необозримой пустыне рождается личность.

Личность есть боль. Героическая борьба за реализацию личности болезненна. Можно избежать боли, отказавшись от личности. И человек слишком часто это делает. (Николай Бердяев)

Боль... Из всех существ только человек способен испытать ее в полной мере. Я не говорю о физической боле - есть боль, которая останавливает время, оглушая безмолвную пустыню криком. Этот крик слышен далеко - его никто не разделит - ему не откуда (не от чего) отражаться - в пустыне нет стен. Он летит, не угасая, над равнинным пейзажем, и только одинокие суховеи изредка вколыхнутся, как от ветра, как бы поддакивая этой боле - безответной и непонятно для чего раздирающей сердце. Она неведома ангелам - существам света, она неведома демонам - ангелам тьмы. Только человек - на перекрестье миров этой болью привносит в пустыню жизнь. Когда его оставляет Бог, и особенно - когда его оставляет дьявол, - человек не может поверить, что эта звенящая тишина дана ему, как время передышки. Надо что-то делать. Сидеть сложа руки - превратиться в обывателя, который потерял мечту. Но пустыня внутри тебя слишком необъятна, чтоб уловить все ее призвуки. Надо продолжать идти. Когда нет сил и твои ноги увязают в ее зыбучих песках - она убаюкивает твою волю, но стоит тебе заснуть на мгновение - и пролетают годы. Пустыня опасна и непредсказуема. Она может лавиной чувств переполнить внутреннего, а может месяцами нежиться под палящим солцем, проявляя безразличие. Ее трудно расшевелить из-за ее гиганских размеров. И только боль способна насторожить ее, потому, что душа наша - ее зеркало.

Жизненный путь человека означает непрерывное преодоление не только внешних препятствий, но и стареющих форм своего собственного сознания, чтобы возродиться на более высокой ступени. Это путь человека к зрелости

(Ромен Роллан)

P.S. Использована авторская фотография из предстоящей в сентябре фотовыставки "Восток: ветер и люди"